– Теперь точно придется ехать, – с преувеличенным сожалением заметил Рейе. – Не оставлять же дорогую сестрицу на произвол судьбы? Родная кровь, как-никак.

Меланталь и Йестиг переглянулись, мысленно признавшись, что до сих пор не научились точно определять, когда Рейенир шутит, а когда говорит серьезно. Меланталь подозревала, что Рейе никогда не бывает серьезен настолько, чтобы по-настоящему поверить в грозящую опасность или опасаться за свою жизнь. Его младшая сестра, Рингилиан, была точно такой же, и, наверное, именно поэтому предпочла оставить Рабиры, затерявшись среди людей.

Но настал день, когда Рингилиан потребовалась помощь, и Рейе, как всегда иронически посмеиваясь, собрался ей на выручку.

Спустя два дня в крепость Лерато явился некий путешественник, благополучно одолевший опасный лесной тракт, соединяющий Аргос и Зингару. Сей путник предъявил стражникам у городских ворот подорожную, выписанную на имя Рейенирса Морадо да Кадена, благородного гранда из Кордавы, едущего по собственным надобностям в Шамар Аквилонский. На бумаге имелись все необходимые подписи и печати, оттого не возникло никаких препятствий к тому, чтобы позволить зингарцу въехать в город.

В маленькой гавани Рейенирс прогулялся вдоль причалов, небрежно окликая людей на судах, и вскоре нашел искомое – корабль, идущий в Аквилонию. Уплатив запрошенную мзду в двадцать золотых кесариев, благородный дон заполучил место на «Резвой лани», следующим же утром поднявшей паруса и отправившейся в дальнюю дорогу.

Путешествие по великой реке доставило Рейе большое удовольствие. Особенно ему полюбилась традиция пассажиров собираться по вечерам на верхней палубе, рассаживаясь среди бочек и штабелей плотно набитых мешков, и рассказывать долгие истории, посвященные жутковатым обитателям Рабирийских холмов. Рейенир никогда не пропускал этих вечерних посиделок, частенько выступая в роли повествователя, и сошел на берег Аквилонии в отличном настроении.

В Шамаре его поджидали неприятные новости. Немедию сотрясали последствия недавнего государственного переворота. Посещение Бельверуса теперь представляло изрядную трудность, ибо новый правитель страны, Тараск Эльсдорф, распорядился выставить на границах страны усиленные кордоны для поимки беглых заговорщиков и убийц семьи короля Нимеда Первого. Ограничили и въезд иноземных путников в столицу, а каждого новоприбывшего, по слухам, подвергали тщательной проверке.

Рейе Морадо да Кадена философски пожал плечами, после чего отправился приобретать коней и закупаться провизией для дальнейшего путешествия.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Из воспоминаний графа Монброна – I

«На пепелище»

Бельверус, Немедия.

17 день Первой Весенней луны.

Всегда полагал себя человеком спокойным, даже флегматичным. Да и любые предания нашей семьи недвусмысленно подтверждали: чтобы по-настоящему вывести из себя представителя рода Монбронов и ввергнуть оного в священную ярость, требуется, самое меньшее, приземлившийся во дворе фамильного замка огнедышащий дракон. До этой ночи у меня никогда прежде руки не дрожали – ни во времена веселых пиратских приключений на Полуденном Побережье, ни в Кофе или Туране, когда за мной ретиво охотились тайные службы этих государств, ни после случайной стычки с громадным лесным мантикором, решившим пообедать моей лошадью и закусить хозяином… Всякие переделки бывали, во многих приключениях пришлось поучаствовать, на кораблях тонул и горел, на суше полтора десятка раз едва не лишился головы вследствие опасного рода занятий, а уж какие сюрпризы может преподнести одинокому путнику дальняя дорога, полагаю, объяснять не нужно.

А вот сейчас руки у меня дрожат. Может, позвать месьора Венса и продиктовать ему письмо, дабы не оскорблять пергамент невообразимыми каракулями и кляксами? Нет-нет, я обязан составить эту депешу самостоятельно, без чужой помощи. Как говаривал барон Гленнор, мой обожаемый начальник? Верно: «Пиши коротко, излагай четко, ухватывай суть, не трать зря чернил». Любое донесение должно быть написано максимально удобочитаемо для адресата, которому неинтересны твои лирические переживания и который жаждет лишь достоверных сведений, дабы на их основе сделать надлежащие выводы.

Таким образом, я создал самый короткий в своей жизни отчет. Взял новый чистый листок и старательно вывел на нем большими прописными буквами: «Все пропало. Немедия для нас потеряна. Маэль».

Пускай думают, что сие значит. В конце концов, официальную депешу в Тарантию отправит аквилонский посол, его светлость граф Клай. Если говорить совсем откровенно, Немедия и без моего скромного участия находится под любящими взглядами нашей драгоценной Латераны, сиречь тайной службы королевства Аквилония – в Бельверусе предостаточно соглядатаев Трона Льва вкупе с нашими дворянами-путешественниками, полагающими своим долгом отправлять на родину скромные донесения о состоянии дел у дорогих соседей, несомненно, являющихся душевными друзьями Аквилонской монархии. Так что и Конан, и барон Гленнор вскоре получат целый мешок почты с подробнейшим описанием события, которое уже окрестили в народе «Ночью Бешеного Огня». Боюсь, указанная ночь войдет во все летописи и останется в истории именно под этим названием. Которое, сами понимаете, не несет в себе положительного смысла.

В дверную щель просунулась унылая физиономия моего домохозяина, досточтимого Реймена Венса, гильдейского менялы и попутно – аквилонского конфидента с многолетним опытом тайных игр. Впрочем, слово «конфидент» применительно к Реймену звучит более насмешкой, чем отражает истинное положение. Вертрауэн и Королевский Кабинет отлично знают, что Реймен Венс на самом деле никакой не меняла и занимается своим презренным ремеслом лишь для отвода глаз. Впрочем, Реймена никто не трогает. Неписаные правила вежливости и обхождения между тайными службами ясно гласят, что столь уважаемые шпионы задержанию и допросу не подлежат. Достаточно приглядывать за ними вполглаза и не более.

– Граф? – промямлил Венс. – Новые донесения из города…

– Какие? – простонал я, чувствуя, что запас плохих новостей доселе не исчерпан, и таковые будут поступать в течение всего дня, пока власти (боги лучезарные, какие еще власти?) не наведут в городе порядок.

– Стало точно известно, что наследник трона Нимед и второй сын бывшего короля, принц Зинген, мертвы. Вместе с семьями. Местонахождение принцев Халлена и Ольтена не установлено, однако дом Халлена сгорел полностью и разгрести завалы пока не представляется возможным из-за жара и углей.

– Дальше? – уныло вопросил я.

– В столице введено осадное положение, протектором Бельверуса назначен принц Тараск…

– Еще что-нибудь? – новости, прямо скажем, захватывающие, не будь они такими грустными.

– Начали разбирать пепелище в усадьбе герцогов Эрде. Поедешь?

– Поеду, – вздохнул я, поднялся, набросил плащ с гербами Монбронов и львами Аквилонии (пусть все видят, что я подданный другого государства и нахожусь под защитой Трона Льва!), подтянул ремешки перевязи, проверил, насколько легко меч выходит из ножен и взглянул на Реймена.

– Вот что, месьор Венс, – сказал я, – боюсь, сегодня нам придется весьма усердно потрудиться. Используй все свои связи, но разыщи полдесятка людей, верных Аквилонии, а самое главное – сообразительных. Кроме того, мне необходимо встретиться с человеком, возглавляющим нашу тайную службу в Бельверусе. Понимаешь? Я хочу увидеть самого главного. Личного конфидента барона Гленнора, который занимается делами Латераны в немедийской столице.

– Встречу я постараюсь устроить, – кивнул Венс. – Наверняка ближе к вечеру. И, разумеется, не здесь. Но посуди сам: в столице происходит незнамо что. Таких невероятных событий история стран заката пока не знала, если не считать переворота в Офире во времена короля Рагрисса. Слишком уж непохоже случившееся на обычный бунт черни… Чересчур непохоже.